Коньков: «Особого рвения переходить из Шахтера в Динамо не было»

Экс-игрок «Шахтера», «Динамо» и сборной СССР Анатолий Коньков вспоминает о своей карьере футболиста.

- Анатолий Дмитриевич, а вы детство свое — послевоенное донбасское — вспоминаете часто?
- Постоянно — а как без детства? Без него и жизни нет… Родился я в Красном Луче — небольшом городке шахтерском…

- …в Ворошиловградской области…
- …теперь Луганской, а потом отец и мы вместе с ним в Краматорск переехали — город машиностроителей: с той поры все уже хорошо помню, потому что лет шесть-семь мне тогда было. Отец работу на Новокраматорском машиностроительном заводе получил — это…

- …гигант был!..
- …да, и сначала старшим мастером он трудился, потом замначальника чугунолитейного цеха, а затем и начальником цеха стал, и когда я однажды к нему на работу попал, увидел, что люди там в респираторах ходят, вернее, в марлевых масках, потому что респираторов тогда еще не было. Этими масками рабочие рот, нос себе закрывали… Работа была тяжелая, нас в семье трое росло, а жили в двухкомнатной квартире, которую отцу завод предоставил.

- Достаток был или бедность?
- Сказать, что бедность, нельзя, но жили, как все.

- Почему же футболом стали вы заниматься?
- Да просто во дворе, когда с такими же пацанами, как я, познакомился, увидел, что футболом все они увлекаются. Площадок, о которых мы сейчас, во весь рост встав, кричим, что их нужно в достаточном количестве строить, не было, хотя строить, конечно, надо: время сегодня другое, и, разумеется, хорошие мячи нужны — тогда и их мы не имели…

- Что же было — пустыри только, да?
- Какие-то неблагоустроенные места во дворе — мы на них сами площадки себе создавали, а потом какие-то деньги у родителей клянчили, сами мячи покупали и самозабвенно играли.

- Кем вы в футболе хотели стать?
- Вообще-то, стать хотел ого-го, и поначалу эта мысль: кем стать? — даже в голову не приходила. Хотелось просто играть, но в нападение все время тянуло — голы забивать.

- Вы с этой тягой и потом справиться не могли…
- Ну да, но нашлись тогда люди, которые правильно меня сориентировали — в нужном, на мой взгляд, направлении. Лет в восемь я в организованную группу подготовки при командах мастеров класса «Б» попал: в Краматорске такая команда была, «Авангард» называлась, и в этой группе подготовки я обучался — у прекрасных тренеров, которые каких-либо колледжей или высших учебных заведений футбольных не заканчивали, но очень плодотворно с нами работали.

Юрия Ивановича Нестеренко того же до сих пор теплым словом я вспоминаю, потому что все свободное время он нам уделял. В школе вот отучились — и потом в футболе полностью растворялись: иногда даже сделать домашнее задание забывали.

«В ДОНЕЦКЕ Я НЕ СМОГ ЧЕРЕЗ ПЛОТНЫЕ КОРДОНЫ МИЛИЦИИ И БОЛЕЛЬЩИКОВ К АВТОБУСУ С ДИНАМОВЦАМИ ПРОБИТЬСЯ, ВСЛЕДСТВИЕ ЧЕГО В КИЕВ ОНИ УЕХАЛИ БЕЗ МЕНЯ…»

- С 68-го по 74-й год вы в донецком «Шахтере» играли — команде, которая в советское время характером славилась, кубковой была, бескомпромиссной, неуступчивой, дать бой любому лидеру всесоюзного чемпионата могла, и настоящие мужики там играли: все знали, что лишь бы кто удержаться в «Шахтере» не сможет. Крепкий был коллектив?
- Ну, в 68-м я и в киевском «Динамо» мог оказаться, потому что, когда еще за «Авангард» выступал, после очередной игры в Черкассах, мы с тренером Николаем Яковлевичем Рычковым по Днепру на «ракете» в Киев отправились — там он меня рекомендовал в «Динамо».

- Сам Маслов смотрел?
- Да, Виктор Александрович и еще Коман Михал Михалыч… Мы какую-то двустороннюю игру провели, потом Коман со мной над передачами отдельно работал, и после этого Маслов добро дал на то, чтобы в команду меня пригласить. Я две ночи на базе «Динамо» провел, и меня в Краматорск за документами отправили: должен был вещи собрать, бумаги…

- …то есть все уже решено было?
- Практически. Подал я заявление, домой уехал, а киевляне должны были на две игры — на первенство и кубок — в Донецк приехать: так совпало, что два матча подряд там играли, и в Донецке я не смог через плотные кордоны милиции и болельщиков к автобусу с динамовцами пробиться, вследствие чего в Киев они уехали без меня…

- Вы или слабый были, или нерешительный…
- Ну, может быть, нерешительный, а может, и слабый по тем временам, потому что киевское «Динамо» невероятное впечатление на меня произвело…

- Еще бы — золотой состав…
- …да и сама база, где я два дня с такими титанами футбола, как Соснихин, Мунтян, общался… Наверное, просто испугался, почувствовал, что для такой команды явно еще не готов, а хотел все-таки играть, а не на скамейке сидеть, поэтому подумал: лучше в Краматорске останусь и буду потихоньку уровень свой повышать.

- «Шахтер», однако, тоже, судя по всему, не дремал…
- Меня туда Олег Александрович Ошенков пригласил — выдающаяся личность, прекрасный тренер и человек. За мной в Краматорск начальник команды Иван Палыч Бабушко приехал — с родителями побеседовал, со мной, и отправился я в Донецк, правда, после этого определенное время играть там мне не разрешали, потому что переход нужно было официально осуществить: заявление в киевском «Динамо» лежало, из-за чего некоторые сложности возникли, но потом все решилось.

- Кого звездами в Донецке тогда считали?
- Когда я в команду пришел, там прекрасные футболисты были: Пилипчук, Евсеенко, Лобановский и Базилевич играть заканчивали (мне удалось несколько дней при таких мастерах, как они, побыть — потом собрание состоялось, и они команду покинули), Щегольков, Губич, Юра Дегтерев карьеру свою начинал, вратарь… Мне повезло в этой команде выступать — тогда попасть в основной состав и с такими зубрами да при таком тренере, как Ошенков, играть, было за счастье.

- Вас шахтеры, простые работяги, любили? Героем тогда вы себя ощущали?
- Героем нет, но чувствовал, что могу принести определенную пользу. В «дубле» «Шахтера» я выделялся, и Ошенков к основному составу меня подтягивал — когда время пришло, туда поставил, и я там закрепился.

Тогда клубов не было, а команда наша при профсоюзе состояла и непосредственно от первого секретаря обкома партии зависела. Мне повезло, потому что Владимир Иванович Дегтярев (секретарь донецкого обкома Компартии Украины. — Д. Г.), как и его непосредственный сподвижник и соратник, заведующий административным отделом Николай Васильевич Каледин, большим любителем футбола был — они очень много внимания развитию футбола в Донбассе, в том числе «Шахтеру», уделяли, и если бы не их любовь и привязанность к нашей команде, не знаю, как бы моя дальнейшая судьба сложилась.

«ЧЕЛОВЕК 15 БОРЦОВ В ЗДАНИЕ АЭРОПОРТА ВОШЛИ, ВЗЯЛИ МЕНЯ НА РУКИ И ПОНЕСЛИ К ВЫХОДУ…»

- Как получилось, что в 72-м году вы стали единственным советским футболистом, который в чемпионате Европы участвовал, будучи игроком первой лиги?
- История интересная… В сборную СССР в 71-м году я попал — Валентин Александрович Николаев пригласил. Он и в ЦСКА старшим тренером работал…

- …в 70-м в чемпионы Союза их вывел…
- …да, и старшим тренером сборной был, и вот после одного из турне, которым сезон мы закончили, сборная на коммерческий турнир Западный Берлин — ФРГ — Турция поехала. Возвращаемся мы из Турции, и в самолете Альберт Шестернев, который капитаном ЦСКА был, мне говорит: «В аэропорту большие неприятности тебя ждут — в ряды Советской Армии и Военно-морского флота призывать будут» (улыбается). Прибыли мы в Москву, таможенный досмотр и паспортный контроль прошли, и встретил меня полковник Нерушенко, который, по сути, всю спортивную часть ЦСКА формировал. Сказал, что есть, дескать, предложение — к ним перейти: нужно лишь военный билетик подписать… Я, конечно, никак туда не хотел, потому что «Шахтер» ничем не хуже был и возможности имел довольно солидные — в футбольном имею в виду плане…

- …да и в финансовом, чего скрывать, тоже…
- Ну да, в общем, огромного желания повышать свое мастерство в ЦСКА не было, но полковник Нерушенко настаивал, а с ним человек 15 борцов были — они в здание аэропорта вошли, взяли меня на руки и понесли к выходу.

- Ого! Это в советское время!
- Да, спокойненько так, а Николай Петрович Морозов, замечу, авторитетом в Москве пользовался, и у директора аэропорта Шереметьево, в частности. Начали, короче, борцы из этого здания меня выносить…

- …а вы не брыкались?
- (Смеется). Большие стеклянные витражи там были, и один из них ножками я разбил — милиция подбежала, которая была уже нашими оповещена (ну, приехали в Москву люди, которые должны были помочь мне барьер этот преодолеть)… У борцов стражи порядка меня отбили и через кордоны в ангар, где самолеты ремонтируют, провели — некоторое время мы там посидели, а потом милиция наших людей предупредила… Администратор из Донецка Сан Саныч Фокин и тренер Козырский, который с Николаем Петровичем работал, лесенку мне подставили, чтобы через заборчик перепрыгнул, и я тут же в такси прыг…

- Детектив прямо какой-то!
- Еще и какой! Довезли нас до Каширы, а оттуда мы с Фокиным, на поезде в Ростов добрались, где нас автомобиль ожидал, а там 170 километров — и Донецк. Привели меня к первому секретарю обкома, всю эту эпопею мы ему рассказали… Потом пару месяцев где-то я прятался, отдыхал, пока Владимиру Ивановичу Дегтяреву не удалось с Вооруженными силами СССР договориться о том, что воинскую службу я буду по месту жительства проходить.

Как, будучи игроком первой лиги, на чемпионат Европы попал? Ну, первая лига, где «Шахтер» тогда оказался, — это не показатель, команда у нас, в общем-то, неплохая была, просто класса не хватало, футболистов умелых, а с усердием и работоспособностью все в порядке было, этими качествами мы от других отличались…

- …и духом особым, да?
- Да, кубковая команда, как ты сказал, была, бойцовский дух имела, но потом, когда Базилевич пришел, в другой футбол мы играть начали — на порядок выше по качеству. Олег Петрович серьезный отбор провел, в основной состав и Старухин попал, и Звягинцев — хорошие игроки, Дудинский Юра начал играть, Валера Яремченко (его переквалифицировали — был нападающим, а стал полузащитником, затем защитником)… Олег Петрович очень серьезный вклад в развитие «Шахтера», в становление его внес.

- Это он вас в «Динамо» перетащил?
- Ну, естественно — когда с Лобановским киевское «Динамо» возглавили, тандем образовали. Я помню, как, еще «Днепр» возглавляя, Валерий Васильевич в Донецк приезжал или Олег Петрович в Днепропетровск — они постоянно общались, дружили, и на сборах «Шахтер» и «Днепр» вместе не раз были, между собой часто играли.

- В «Динамо» вы, тем не менее, не рвались, правда?
- Не скрою: особого рвения не было, но уровень этой команды в тот момент, когда Олег Петрович Базилевич туда перешел, не отметить нельзя было. Впрочем, решение я принял не сразу, потому что Владимир Иванович Дегтярев людей, которые в «Шахтере» играли, поддерживал, уверенность в завтрашнем дне давал, мы о будущем думали… Словом, не все так просто было.

- В киевском «Динамо» вы с 75-го по 81-й год отыграли — даже 82-й немножко, по-моему, захватили…
- Пришел в конце 74-го, когда «Шахтер» очередной сезон, не совсем удачный, окончил. Олег Петрович в конце 73-го нас покинул — в 74-м уже в «Динамо» работал, после этого перестройка в команде горняков началась, и в конце 74-го я уже динамовцем был.

«ПУГАТЬ ТОЛЬКО НЕПУГАНЫХ МОЖНО»

- За годы, проведенные в Киеве, вы стали четырехкратным чемпионом СССР, обладателем Кубка Союза, взяли с товарищами Кубок кубков и Суперкубок УЕФА — блестящая карьера! Когда в киевское «Динамо» перешли, наверняка были наслышаны, какие сумасшедшие там нагрузки: некоторых на тренировках даже рвало…
- Понимаешь, Дима, чтобы на тот уровень выйти, на котором эта команда играла, нужно было, конечно, немножко больше работать, потому что с приходом Базилевича изменилось многое — прежде всего подход к футболистам…

- Система появилась…
- …и тренировок, и отношений, и вообще понятие, что такое футбол и как к этому Величеству обращаться — на ты или на вы: все это было перестроено человеком, который, наверное, знал, чего хочет и каким образом это осуществить. Уйдя в киевское «Динамо», я уже немножко был подготовлен, поскольку с Олегом Петровичем работал и представление, кому что предстоит делать, имел. Разумеется, слухи ходили разные…

- …а пугали?
- Ну, пугать только непуганых можно, а когда кое-чего уже видел, испуг не берет. Нужно было просто тем требованиям соответствовать, которые предъявлял тогда футбол через таких великолепных, я считаю, тренеров, как Базилевич и Лобановский.

- Ваши товарищи по команде мне говорили: «Анатолий Коньков полностью своей кличке Конь соответствовал — физически здоровый, мощный, смело в единоборства шел, причем пройти его было фактически невозможно, и нападающие просто его боялись»…
- Не понимаю: ну что значит «боялись»? Мы же не запугивали никого, жестоко не играли. Жесткость — да, присутствовала…

- Жестоко Новиков и Никулин в московском «Динамо» играли…
- Ну, эти — да, чересчур жестко (не жестоко, но все же чересчур): у них и клички соответствующие были — Автоген, Косилка, Гипс, Лом, а у меня, видишь, другая — Конь.

…В «Динамо» тогда такой цвет футбольный собрался! Каждый игрок — личность, и я с удовольствием их сейчас по памяти перечислю: Рудаков, Трошкин, Фоменко, Решко, Матвиенко…

- …Коньков, Колотов, Веремеев…
- …Мунтян, Буряк, Онищенко, Блохин, потом еще Зуев, Дамин, Кузнецов Сережа — все футболисты высочайшего класса!

- То, что каждый из них был на своей позиции незаменим и это были игроки мирового уровня, правда или немного преувеличено?
- Нет, это так, и результаты, которые команда показывала, сами за себя говорят. Выиграть Кубок кубков и Суперкубок, наверное, непросто: ты же себе представляешь, что такое «Бавария» — какая это машина и как с ней бороться. На тот момент я и по сборной судить мог: футболисты там разные были, но выходцы из киевского «Динамо» готовностью к любому соревнованию отличались…

- …функциональной подготовкой, как Валерий Васильевич любил говорить…
- Ну, терминологию можно было применять любую, но и Валерий Васильевич, и Олег Петрович, конечно, в развитие команды…

- …и советского футбола в целом…
- …огромнейший вклад внесли. Бывали моменты, когда ошибки какие-то допускались, и заблуждения были (все, как в жизни), в некоторых матчах выступить гораздо лучше могли, но не сложилось. Наверное, молодость виновата, но молодость — это недостаток, который быстро проходит.

- Футболисты, которые вместе с вами в середине 70-х играли, признавались мне, что речь не о том тогда шла, выиграет «Динамо» или проиграет, а лишь о том, с каким перевесом победит, и представители команд из Закавказья и Средней Азии приходили порой перед началом матча и просили: «Ребята, ну пожалуйста, больше двух сегодня не забивайте — стыдно нам так проигрывать…». Было такое?
- Что ж, и такие моменты бывали, и разговоров вокруг них много ходило, но «не забивайте» — это уже легенды, сказки какие-то, которые тогда рождаются, когда люди от футбола отходить начинают.

- Покойный Котэ Марахадзе, с которым мы дружили, говорил мне о вас и ваших партнерах: «Это были звери — под динамовский тот каток любая команда попадала, и никто устоять не мог», и это действительно были звери, люди с двумя сердцами, причем фактически 13-14 в основном составе ребят выходили — скамейки же не было!
- Ну, в принципе, была, но очень маленькая.

- Роботами, машинами вы себя ощущали?
- Да нет, и хотя расписываться за других не могу, лично я человеком себя чувствовал — в этой, будем так говорить, приятной компании.

- 75-й год пережить — счастье?
- Думаю, не только для футболиста — для любого спортсмена.

- Когда после этих побед слава пришла, когда ваши автомобили люди несли на руках, когда вы с гордо поднятой головой по родному городу шли и все улыбались вам, все вас любили, какие ощущения были?
- Приятные, разумеется, хотя иногда от этого внимания хотелось куда-нибудь спрятаться, потому что задачи, которые перед нами стояли, и весь этот антураж несовместимы. Тем, кто не мог в этом плане с собой справиться, Валерий Васильевич и Олег Петрович помогали, так сказать, абстрагироваться, а от тех, кто что-то чрезмерно себе позволял, коллектив попросту освобождался.

«ЧТО ЗНАЧИТ «НАРОДНЫЕ ГЕРОИ»? МЫ ПРОСТО РАБОТУ СВОЮ ХОРОШО ДЕЛАЛИ»

- Сегодняшним молодым людям — и болельщикам, и футболистам — наверняка трудно себе 70-е годы представить: интернета нет, компьютеров, айфонов и айпедов тоже, в СССР три (ну, кое-где четыре) телевизионных канала всего. Когда футбол показывали, это праздником становилось для миллионов, футбол вообще был религией, а вы, без преувеличения, — народными героями. Каково было ими себя ощущать?
- Не знаю — я, наверное, как-то этого не заметил, да и что значит «народные герои»? — мы просто работу свою хорошо делали.

- Да не просто хорошо — великолепно!
- Чувствовали себя достойно, нормально, к тому же строй, который тогда был, за рамки каких-то общепринятых норм поведения, отношений и так далее выходить не позволял.

- Вы с лучшими командами мира играли — какой-то мандраж был? Как вообще настраивались, зная, что ваш соперник сегодня — «Эйндховен» или, допустим, «Бавария»?
- Ну, мандраж перед матчем всегда бывает — у каждого он по-разному проявляется, но обычно до того, как начинаешь в процессе участвовать. Есть сомнения, как это пойдет, как то, но когда машина поехала — все, никакого мандража, пошли в бой ребята, а как наш великий актер и режиссер сказал, в бой идут одни старики (улыбается).

- Вы, защитник, лучшим мировым форвардам противостояли, а как к поединку с каждым из них готовились? Вот знали, допустим: Герда Мюллера опекать сегодня придется или Ральфа Эдстрема…
- Это работа была, и настолько скрупулезно двумя нашими тренерами продуманная (да не только двумя — всем штабом), настолько просчитано было, что каждый игрок должен делать, что потом, когда игра начиналась, каждый выполнял то, что необходимо, а если удавалось больше, это индивидуальным творчеством считалось, которое, как мастер такого класса, ты показать обязан.

- И Мунтян, и Буряк, и Онищенко, и Блохин рассказывали мне, что очень часто соперники недозволенные приемы против них применяли: и плюнуть в лицо могли, и всячески спровоцировать, «но, — уточняли они, — мы знали, что если против нас кто-то сыграет грубо, там, сзади, их встретят как следует Коньков, Решко, Фоменко, Матвиенко, Трошкин…». Действительно людей, которые правила нарушали, «встречали» конкретно?
- Ну, чего теперь вспоминать, конкретно (улыбается) или нет?..

Уникальная, конечно, ситуация в Ростове у нас была… Состав накатанный, каждое движение отработано, каждый игрок свое место на поле знает: когда расширять диапазон действий, когда сужать, когда атаковать и так далее — тактика была, и над ней мы много работали, и вот в день игры у Михал Иваныча — Миши Фоменко — спина заболела. Вызвали меня Олег Петрович с Валерием Васильевичем и говорят: «Другой кандидатуры у нас нет — ты на его месте сыграть должен, в защите», а я же не знал, что до этого Фоменко они вызывали и тот сказал им, кто может на этой позиции его заменить.

Начали они разъяснять, и поначалу я даже не понял, о чем речь, пока Олег Петрович не сказал: «А ты помнишь, как в «Шахтере» мы из Яремченко-нападающего полузащитника сделали, как ты его убеждал, как он не соглашался, тем не менее, в ответственной игре в Кутаиси на новую позицию встал и сыграл великолепно?».

Пришел я домой, а с Михал Иванычем в одной квартире мы жили, разговаривать стали — и поняли, что ничего страшного в этом нет: так потом вместе с ним на одной позиции и остались.

«НУ, НЕ ТАКОЙ УЖ И МОЩНЫЙ Я БЫЛ — ХУДОЙ И БЛЕДНЫЙ»

- Вы хоть кого-нибудь из соперников когда-то боялись — чисто по-человечески, какие-то страшные для вас форварды были?
- Да, в принципе, нет, поскольку команда настолько была подготовлена, что бояться можно было только того, что по каким-либо причинам, от тебя не зависящим, сделать работу как надо не сможешь.

- Кто из соперников больше всего на поле вас впечатлил — так, что вы восхитились: «Вот это пацан!»?
- Ну, очень много таких футболистов было — и в Советском Союзе, и за рубежом, а если речь о командах идет, то прежде всего, конечно, сборная Германии поразила, и в первый раз это случилось на…

- …чемпионате Европы…
- Нет-нет, когда Олимпийский стадион в Мюнхене мы открывали — там я и понял, что это просто сборная СССР в кубе! Это май 72-го был, и когда эту машину увидел… Во-первых, она не на той скорости ехала, на которой сборная Союза привыкла, и мы со счетом 4:1 проиграли, после чего задумываться я стал: «А почему же такая разница?».

- Может, просто передачу другую включили?
- Ну, наверное, не ту совсем и не так мыслили, потому что уже тогда эта команда пространство варьировала, уже тогда в ней полнейшая взаимозаменяемость футболистов была, они могли организованно отдавать территорию либо забирать, а для нас все это в новинку было.

- Рост и мощь на поле вам не мешали?
- Ну, не такой уж и мощный я был — худой и бледный, но нет, ничто не мешало.

- Играть через жуткую боль приходилось часто?
- Бывало.

- И пожаловаться было некому…
- (Разводит руками). Нас, наверное, тогда так воспитывали, что жаловаться нельзя было — жалобы не принимались. Как говорил Трошкин Володя, на поле не может выйти лишь тот, у кого нет ноги.

- Серьезные травмы у вас были?
- Ну, я и в больничке лежал, и зашивали — всякое случалось.

- Не жалко себя было?
- Как же не жалко? — жалеет себя любой, но жалость какая? Минутная, а потом в работу включаешься — и все по новой.

- Сегодня договорных матчей, насколько я понимаю, только в чемпионате Англии нет…
- (Отмахивается), Ой, не хочу я об этом!

- Тогда хоть какой-то намек на подобные матчи был?
- Были и намеки, и некоторые матчи «веселые», но это единичные случаи, которые сразу же достоянием общественности становились и порицанию подвергались.

- Вы лично, что матч договорной, чувствовали?
- А это невооруженным глазом видно — и сегодня, и вчера, и позавчера было — тут обмануть невозможно.

- Однажды в одном из интервью в сердцах вы признались: «Годы, проведенные с Лобановским, как концлагерь, я вспоминаю!»…
- Нет, это за меня так сказали. Я потом журналисту тому звонил, он объяснял: «Я же другое имел в виду…», на что я ответил: «Что вы имели в виду, меня не интересует, но написали так, будто в чем-то Валерия Васильевича я обвиняю».

Это настолько насыщенный отрезок времени был, когда достаточно внимания семье уделять и себе я не мог, потому что на 365 дней в году недели две свободного времени выпадало.

- Остальное — матчи, переезды и база?
- Да — футбол, футбол и еще раз футбол.

- На базе, когда изо дня в день одно и то же, с ума не сходили?
- Некогда было сходить — за работой, а свободное время, которое нам предоставлялось, уходило на то, чтобы ночь поспать…

- …в бильярд сыграть…
- …или побросать картишки.

«ВИКТОР МИХАЛЫЧ КОЛОТОВ ОТЛИЧАЛСЯ ОТ ОСТАЛЬНЫХ ОДНИМ — ЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА НАД ВСЕМИ ДРУГИМИ, КОТОРЫМИ БОГ ЕГО ОДАРИЛ, ПРЕВАЛИРОВАЛИ»

- Леонид Буряк поразил меня как-то воспоминаниями о том, что в Конче-Заспе очень много комаров было, а сетки на окнах базы отсутствовали, и по полночи великие киевские динамовцы с насекомыми сражались…
- Да, это было.

- Кому об этом теперь расскажешь, правда?
- Ну, я думаю, и рассказывать не надо, потому что условия, которые у «Динамо» тогда были, считались великолепными.

- Вы богатым человеком себя ощущали…
- …конечно!..

- …на всю оставшуюся жизнь обеспеченным…
- Разумеется, ведь на что мы тогда могли тратиться? Тех же комаров ловили бесплатно… Определенные ситуации жизненные, как в любом коллективе, случались, и дяди какие-то приезжали, пальцами нам грозили, повлиять как-то пытались, но влиять на нас было смешно.

- У вас в команде не просто мужики подобрались и бойцы, а личности, потому что люди, достигающие таких результатов, лишь бы какими по определению быть не могут. У каждого — свой взгляд на вещи, свой подход к делу, а конфликты внутри команды, друг с другом, когда-нибудь возникали?
- Ну, в жизни без конфликтов не бывает — в противном случае это, наверное, какая-то идиллия.

- Как их гасили?
- Всегда компромисс находили, и в большинстве случаев это, конечно же, удавалось.

- Чисто мужские разговоры, когда за пределы базы, в лесок, выходили и разбирались друг с другом, бывали?
- Не без того.

- Вам в этом участвовать доводилось?
- (Ки